АНАИТ АДАМЯН
Газета «Иратес де Факто»
Интервью с заместителем директора Института стратегических исследований РФ, доктором исторических наук, профессором Тамарой Гузенковой
- Что происходит в мире после встречи Путин-Обама в Нью-Йорке?
- Мы переживаем не очень ясный период, прежде всего, когда меняются полюса центров силы, и вообще меняется вся система международных отношений. Эти изменения начались с украинского кризиса, сейчас процесс получил новое содержание. В мире происходят довольно интенсивные и значительные события: новая фаза сирийского вооруженного конфликта, попытка тем или иным образом урегулировать украинский кризис, добавьте к этому события на Востоке – быстрое и всеобъемлющее сближение России и Китая, которое можно назвать цивилизационным альянсом двух сверхдержав. Оба государства хорошо осознают грозящие им вызовы. И руководство, и значительная часть политической элиты понимает, что противостоять этим вызовам в одиночку невозможно, и надо объединить усилия. Этот факт важен и говорит сам за себя: до самого последнего времени Китай по-возможности избегал союзов и альянсов и вел довольно самостоятельную политику на международной арене.
- Одинокий волк?
- Скорее страна-цивилизация, которая имеет хорошие отношения со всеми странами и не стремится к большему сближению. Все началось с Международной организации шанхайского сотрудничества, а сейчас мы имеем другие проявления сближения. Осуществляется попытка расширить интеграционный альянс в рамках связей с БРИКС. Недавние события показывают, что США крайне недовольны таким оборотом событий и оказывают существенное давление на латиноамериканские страны. В частности, на Кубу, где начался большой процесс соблазнения.
- США увели и Вьетнам.
- Да, поэтому ситуация совершенно другая, чем в последнее время, всего лишь. Другая не только потому, что меняется роль США, как мирового гегемона и жандарма, и они уже просто не могут контролировать весь мир, но и потому, что целая группа стран ясно осознает свои интересы и стремится из защитить.
- Если вернуться в Сирию, какова истинная цель Президента РФ Владимира Путина: мировые СМИ предлагают десятки вариантов, но который из них верный?
- Этого никто не знает. Знает только сам Путин. Это абсолютно правильно, так как если бы еще кто-то знал, мы бы точно не достигли тех успехов, которых достигла сирийская регулярная армия, получив сильную поддерку российской авиации. О чем думает первое лицо России – особый вопрос и особая тайна, об этом, может быть, знает только ближайший круг, мы можем судить только по результатам его действий. Мне кажется, что уже понятно, что США и НАТО не смогут свести все к ливийскму сценарию и будут вынуждены придти к договоренности на совсем иных условиях. Изменилось также международное отношение к самой Сирии, сирийскому конфликту. Если раньше с ИГ боролись только США и их союзники, сейчас круг противостояния ИГ расширился. Россия показала, что, фактически, в борьбе с ИГ есть эфективные методы – сейчас это обсуждается в политических и экспертных кругах и американцам эта история не очень приятна, тем не менее факт остается фактом. Сейчас предпринимаются попытки принизить успехи России, но это невозможно и, по всей вероятности, Россия созовет широкую коалицию, которая будет не только противостоять ИГ, но и устранит эту угрозу миру.
- Как будет решен вопрос Башара Асада? Останется ли он президентом? Будет ли сформировано переходное правительство? Состоятся ли новые выборы?
- Это решится путем политических переговоров. Москва не позволила Западу уготовить Асаду судьбу Муаммара Каддафи. В повестке дня стоит уже вопрос политического урегулирования конфликта: коалиционное правительство, новые выборы, иной вариант? Это вопрос политических переговоров, договоренностей и компромиссов, а не воздушных бомбардировок мирного населения, в качестве противодействия правительству, которое пришло к власти легитимным путем - победив на выборах.
- Считаете ли Вы возможным создание алевитского государства на территории Сирии?
- Я не готова ответить на этот вопрос.
- А курдский вопрос, ставший угрозой для Турции после пардаментских выборов, и Турция сейчас расколота на две части – турков и курдов. Будет ли это официально признано?
- Это вечный вопрос. Думаю, что турецкое государство не заинтересовано в этом и сейчас все его внимание приковано к Сирийскому вопросу.
- Или к выборам?
- Ситуация, конечно, патовая, но, думаю, что решения найдутся.
- Как Вам кажется, почему США не приняли возглавленную премьером Медведевым делегацию для переговоров по Сирии и вместе с тем заявили, что не готовы отправить свою делегацию в Москву, как передал Сергей Лавров Государственной Думе?
- Не могу утверждать, что так, но есть мнение, что американская разведка не заметила готовящиеся по Сирии процессы.
- Обама говорит, что они знали.
- А что ему остается? Есть старый анекдот: пожилой джентльмен обращаются к врачу, мол у него большие проблемы по некоторым вопросам. Врач осматривает, а потом спрашивает: «а сколько вам лет?» Отвечает: «79». Врач говорит: «А что вы тогда хотите?» Джентльмен возражает, что его друг, который старше него говорит, что с ним все нормально. «И вы говорите», отвечае врач. Путин говорит, ведь все было подготовлено заранее, запрограммировано, по полученным с космоса данным.
- А политическая часть была согласована на переговорах по иранской ядерной программе?
- Параллельно договаривались.
- А какова роль Ирана в мире и в регионе после всех переговоров, ратификации соглашения в парламенте, и Конгресс США не против?
- Роль Ирана в регионе, конечно, возрастает, не потому, что этого хочет Иран, но и все соседи, и Армения уже пытаются предложить свои услуги, и вполне возможно, что они будут приняты и обсуждены, если в Армении находится вице-президент Ирана. В регионе создается очень интересная обстановка, если каждая страна использует свой потенциал.
- Если иранские и армянские инициативы найдут взаимопонимание, каким будет отклик Росии? Иран для России союзник или конкурент?
- В политическом аспекте Иран скорее союзник, чем конкурент. В контексте евразийской истории, думаю, Россия заинтересована в расширении связей с Ираном – это увеличит евразийский потенциал региона.
- Какая роль отведена Азербайджану?
- Азербайджан сейчас ведет крайне осторожную политику.
- Из-за выборов 1-го ноября?
- Выборы приходят и уходят. Думаю, причина осторожности – персмотр отношений с Западом, который в немалой мере является следствием украинского кризиса. Каждая страна увидела и мысленно примерила на себя то, что происходит на Украине. После этого политики стали сдержаннее, никто не может исключить, что этот сценарий не будет разыгран и у него.
- Поэтому Азербайджан идет на самоизоляцию?
- Может быть, потому, что проекты, предлагаемые ему с разных сторон, кажутся Азербайджану небезопасными, политика многовекторности, которая, как вы знаете, характерна не только для Азербайджана, становится крайне осторожной. Но вести крайне осторожную политику до бесконечности очень трудно, ситуация резко меняется и страна может оказаться перед сложным выбором. Лучше сделать этот выбор самому, чем под пинками. Было бы очень разумно, если бы в этой ситуации Азербайджан рассмотрел возможность евразийской интеграции. Может быть он не стал бы членом ЕАЭС, по попробовал бы форматы сотрудничества, чтобы не оказаться в изоляции.
- Вы вынуждаете меня спросить: «А Карабах?» Азербайджан уже назвал свою цену вступления в ЕАЭС – Нагорный Карабах.
- Думаю, сейчас никто не готов заплатить эту цену. Из любой проблемы есть несколько выходов, это именно та ситуация, когда Карабах не может быть платой. Есть совершенно другие, справедливые варианты решения этой проблемы.
- 6-го декабря в Армении назначен конституционный референдум. В случае одобрения Армения переходит на парламетское правление. Почти параллельно с этим крайне неожиданно о возвращении в Армению и участии в парламентских выборах заявил Председатель Союза армян России Ара Абрамян. Это российский проект, русско-армянский или армянский?
- Я не могу знать реальные причины возвращения Ара Абрамяна, но могу дать свою личную оценку намерению Армении стать парламентской республикой. Вообще переходы от президентского правления к параментскому и от парламентского к президентскому - история постсоветского пространства, очевидцами которой мы являемся вот уже два десятилетия, следовательно, можем уже оценить эти изменения. Постсоветская действительность свидетельствует, что парламентское правление усиливает разные политические риски, в том числе риск политической нестабильности страны, поскольку исчезает вертикаль власти, возникают разные политические центры силы, которые начинают меряться силой в парламенте. Страна должна иметь очень стабильные, прочные и сильные демократические традиции, чтобы суметь запустить механизм парламентского правления. На постсоветском пространсте нет еще истории парламентаризма, в этом смысле мы очень далеки от Великобритании.
- Вам кажется, что только развитые и богатые страны могут позволить себе парламентское правление?
- Нет, это может любая страна, но насколько это будет эффективно – вот в чем вопрос. Даже если рассмотрим опыт Италии, парламентские кризисы – часть истории послевоенной Италии. Поменялось десятки правительств, почти раз в каждые полтора-два года. Италия – европейская страна и если рассматривать ее в европейском политическом поле, нельзя сказать, что это страна абсолютно стабильная, с процветающей демократией. Скандалы – часть политической жизни Италии, социальные и экологические вопросы не решаются, взамен решаются вопросы формирования правительства. Неслучайно, после нескольких лет парламентского правления многие страны возвращаются к президентскому правлению. Поэтому, принимая такое решение, ответственные политические силы Армении должны быть готовы к возможным испытаниям и к преодолению этих испытаний. Это во-первых. Во вторых, отдельным вопросом является референдум – голосование всего народа, а простой народ вовсе не обязан знать чем отличается президентская республика от парламентской. Конституция – очень сложный юридический документ, требующий правовых знаний для понимания.
- Понять должны политические силы и сориентировать избирателя.
- Обязаны, но это очень сложный механизм. Человек может проголосовать по фундаментальным вопросам, скажем, выбора языка, а какой должна быть модель управления – президентской или парламентской, люди, конечно пойдут, проголосуют, но это не значит, что они полностью восприняли и оценили всю проблему целиком.
- Ответственны ли они за свой выбор или нет?
- От народа никто ответственности не требует, однако в конце за все платит он. Поэтому меня немного огочает некоторая инфантильность и поспешность политических сил постсоветских стран. Для того, чтобы определить, что выгодно стране, необязательно руководствоваться сиюминутными соображениями, нужно проанализировать весь опыт в данной области. Что случилось на Украине после смены режима, что происходит в парламентской республике Молдова, которая три года не может выбрать себе президента, в других странах. Мы должны оценить, насколько это эффективно, своевременно или несвоевременно. Если будет принято такое решение, чтож, в конце концов это выбор Армении.
- Отразится ли смена модели управления на армяно-русских отношениях?
- Нет, отразиться может нестабильность политической ситуации, если так получится. На армяно- русских отношениях не отразится, что касается российской стороны. Что касается Армении – какие политические силы придут к власти, какая у них будет идеология, из каких сил будет сформировано парламентское большинство, как они повлияют на принятие решений, вполне вероятно, что отразится.
- Поэтому Ара Абрамян приземлился на родине?
- Посмотрим, что он сделает и какой прием он получит.
Комментарии:
Facebook
ВКонтакте
КомментарииTweet
